— О чём думала? — спросил он, когда, накинув поверх пижамы клетчатое одеяло, Дебра устроилась рядом. — У тебя был та-а-акой загадочный вид.

Марко выглядел спокойным, будто утром не предстояла рискованная вылазка.

— О звездах. О том, чего нас лишили обманом. Хайди — не детище космоса.

— Ты бы полетела туда, если б могла? — задал парень провокационный вопрос.

— Я? — Дебра растерялась. Она никогда не рассматривала такую возможность всерьез. — Не знаю. Быть может, на Луну.

— Почему не дальше? — в миндалевидных глазах Марко, кажущихся в ночи чёрными, зажглись лукавые огоньки. — Там столько непознанного.

Губы Дебры тронула грустная улыбка.

— Я не представляю, что дальше. В школе об этом больше не рассказывают. Зато Луну вижу каждый день. Было бы здорово посмотреть с неё на Землю. Я бы стояла там, а тысячи людей глядели на меня. Конечно, на самом деле, они смотрели б на Луну. Но раз я на ней, значит, и на меня тоже. Что?

Марко смотрел слишком пристально, и она смутилась.

— Извини, не хотел пялиться. Ни разу не видел, как ты улыбаешься. Тебе идет улыбка.

Дебра пробурчала что-то нечленораздельное, порадовавшись, что сейчас ночь, и Марко не видит, как от комплимента заалели щеки.

— Почему ты ни разу не спросил про мой иммунитет? — поспешила она перевести тему.

— Не хотел подталкивать к неприятному разговору. Мы учились доверять друг другу, я боялся всё испортить расспросами.

Внутри разлилось тепло, словно Дебра выпила большую чашку горячего чая. Уголки губ опять поползли вверх. Она посмотрела на волевой профиль Марко, освещаемый лунным светом, и подумала, что доверительные отношения, действительно, сложились. Иногда казалось, она знала этого человека всегда, а не познакомилась несколько недель назад при весьма непростых обстоятельствах.

— Дело в моих родителях, — призналась Дебра. — Не хотела говорить напыщенным индюкам. Но ты должен знать, — и, сначала запинаясь и делая длинные паузы, а потом всё легче и быстрее, рассказала о подслушанном разговоре в библиотеке, Картере с Гелленом, встрече с матерью в изоляторе Брилады. — Как думаешь, мои родители замешаны в истории с Хайди?

Марко задумался, наморщив высокий лоб, а Дебра поймала себя на мысли, что хочется, как раньше с Диланом, протянуть руку и разгладить складки на коже.

— Многое из твоего рассказа легко объяснить, — наконец, изрёк парень.

Дебра обиженно поджала губы. Она ждала честности, а не попытки себя успокоить. Но бывший пристав говорил всерьёз.

— После реформ люди покидали столицу сотнями. Особенно, те, кто занимался наукой. Им не осталось места в новом мире. Исследовательские центры закрывались, научные программы сворачивались. Люди бежали кто куда, чтобы начать жизнь с нуля. Большинство предпочитало не кричать на каждом углу, откуда они родом. К жителям Каста-Беллы относились с недоверием. Их называли главными виновниками эпидемии.

— Почему мамины подчиненные остались? Картер и Геллен?

— Их кандидатуры «подошли». Вспомни дядю моего напарника. Директор Крафт не глупый человек. Но он четко выполняет распоряжения сверху и не задает вопросов.

— А обвинения в папин адрес? Это тоже легко объяснить? — использовала Дебра очередной аргумент — неоспоримый в собственном представлении.

— Люди часто жестоки с близкими. Говорят обидные, а подчас ужасные слова.

— Мама ясно выразилась: папа погубил планету!

— Дебра, это могла быть метафора.

— Остаются сны! — воскликнула она злорадно. — Как мама узнала о космонавтке?

Марко развёл руками, признавая поражение.

— Согласен, здесь нет простого объяснения. Вряд ли его найдут хранители, а если сумеют, не поделятся с нами. Они постоянно темнят. Ещё и некий «готовый план» всплыл. Квитон не обрадовался, когда тощий помощник его упомянул.

— Пла-ан, — протянула Дебра и схватилась за щёки. — Точно! Я забыла!

— Не страшно, — зевнул Марко. — Владыка не собирается откровенничать. Можешь со спокойной совестью и дальше молчать о тайнах родителей. Где их искать, хранители не представляют, а свет на личность космонавтки прольет Тревис. Кстати, — парень показательно приподнял брови, — надеюсь, между нами не осталось секретов?

— Э-э-э… — Дебра выдержала театральную паузу. — Нет.

— Я рад.

Она залюбовалась бывшим приставом, подумав, что и ему идёт улыбка, а на душе стало хорошо и спокойно, словно все беды разом закончились.

На следующий день Дебра чувствовала себя бодро. Разговор с Марко прогнал дурные мысли. Появилась уверенность, страх почти исчез. Квитон окинул её придирчивым взглядом с ног до головы и одобрительно кивнул. Сам владыка нервничал, норовил подергать бородку. Марко с Ингрид выглядели спокойными и сосредоточенными, Арвида морщила нос, напоминая хищную птицу. Будь ее воля, больше бы не выпустила дочь за пределы Земель.

Перемещение прошло без проволочек. Вихрь подарил знакомое ощущение космической невесомости. Мгновение, и вот Дебра, Марко и Ингрид стоят посреди пустынной в ранний час улицы на окраине Каста-Беллы. Одни. Без хранителей, перенесших их и растворившихся в воздухе. Дебра удивленно глянула на небо. Рваные темно-фиолетовые тучи собирались в одно всепоглощающее покрывало, готовясь пролить потоки воды. На Землях была иная погода: по верхушкам деревьев взбиралось по-летнему жаркое солнце.

— Ну и ну, — протянула Ингрид, разглядывая жилище профессора. — Марко, Тревис точно живет здесь?

— Да. В первый раз я сам поразился.

Дебра перевела взгляд на здание, и вытаращила глаза. В двухэтажном доме с облупившейся штукатуркой запросто бы разместилась большая семья или даже две. Но удивили не габариты. Профессорское жилище совершенно не походило на владельца, являясь образом хорошего вкуса, пусть время и потрепало дом. Он был белым, с правильными четкими линиями, большими окнами, балконами и верандой. Чувствовался размах и легкая, не бросающаяся в глаза, утонченность. Если сделать ремонт, будет загляденье.

Вот только… только…

— Мило, — прошептала Дебра, по спине резво промчалась стайка мурашек.

Появилось чувство, что она бывала здесь раньше. Могла ясно представить дом в любую погоду: под ярким солнцем или луной, безумным ливнем или снегопадом века. Странно. Дебра точно знала, что попала в Каста-Беллу впервые. И вообще прежде не покидала Бриладу.

— Нам пора, — Марко осторожно подтолкнул спутницу к полукруглой каменной лестнице с широкими мраморными перилами. — Помни, у нас всего час.

По ступеням Дебра поднималась, отчетливо слыша биение ускорившегося сердца. Марко пришлось самому нажать на звонок, она застыла на пороге. Долго ждать ответа не пришлось. Дверь негостеприимно скрипнула, и на пороге появился сонный Тревис с чашкой в руке. Выглядел профессор хуже, чем на крыше Центра. Осунулся, похудел. При виде посетителей глаза психолога скакнули на лоб, а чашка сделала сальто, «украсив» стену затейливыми кофейными узорами.

— Доброе утро, профессор, — поздоровалась хорохорящаяся Дебра, пряча нервозность за напускным задором.

— Что… что вы тут делаете? — прохрипел Тревис, сделал шаг вперед, пнув чудом не разбившуюся чашку. Та издала обиженный звон и покатилась по ступенькам.

— Разрешите войти? — Дебра пропустила вопрос мимо ушей.

— Вы с ума сошли! — ужаснулся психолог и перешел на панический шепот. — За домом следят. Вам нужно уходить. Немедленно!

— Мы знаем о слежке, — скучающим тоном поведала Дебра. — Не беспокойтесь, кроме вас нас никто не видит.

Тревис попятился и врезался спиной в дверной косяк.

— Право, профессор, вы продолжаете удивляться? Мы невидимы. Иначе б нас атаковала толпа стражей. Но здесь один единственный пристав, и тот бывший. Итак, вы нас пригласите?

Тревис неуверенно посторонился, сомневаясь, что гости взаправдашние. Со стороны они выглядели странно в белых старомодных одеждах, словно привидения.

Внутри жилище больше походило на профессора. Стол, диван и кресла завалены книгами и листами с таблицами и графиками. Но вокруг оставались и вещи, принадлежащие дому: великолепный камин, старинная мебель, картины с оптимистичными пейзажами: морскими, лесными, городскими. Особенно впечатлила заснеженная горная вершина, тянущаяся к яркому зимнему солнцу.